На острове мы будто вернулись в весну, попав в плен ошеломляюще цветущей сирени, россыпи ирисов и тюльпанов. Почти штормовой ветер, срывающий косынки и шали, — погоду здесь всё-таки диктует Ладожское озеро…
Там, за окном — Ладога
Большой автобус с активом совета ветеранов и несколькими «сочувствующими» отправился из нашего города в полдень пятницы, чтобы субботу провести на Валааме. Первым пунктом назначения был Приозерск.
Всем знакомая трасса Москва–Санкт-Петербург, а затем — 129 км по Приозерскому шоссе: дачные угодья, большие и маленькие дома и домики, сосновые боры. Собственно, Приозерска мы не увидели: нас ждал ночлег в загородном бывшем пионерлагере. Что там поразило: огроменные комары, нашим не чета, раза в три толще, и море мошкары. Мы с нетерпением ждали утра, чтобы в половине восьмого отправиться на Монастырский причал, к вожделенному «метеору», который должен был доставить нас на Валаам.
Подобрав по пути пожилую даму-экскурсовода, достигаем нашего «перевалочного пункта». На причале — «метеор» (теплоход на подводных крыльях) «Патриарх Алексий Второй». Кстати, причал, «метеоры», да и сам остров — всё принадлежит Валаамскому в честь Преображения Господня ставропигиальному мужскому монастырю.
Садимся. Три салона: носовой, средний, кормовой. Наши места в среднем (жаль, на «носу» обзор был бы круче!). Гид знакомит нас с общими сведениями об озере. Ладожское озеро — крупнейшее в Европе, недаром его историческое название — Нево — от финского «море». Вода ультрапресная, близка по составу к дистиллированной. Наибольшая глубина его — 230 км, наименьшая — около 20, площадь (без островов) 17,6 тысяч квадратных км. Что интересно: впадают в Ладогу 32 реки, а вытекает лишь Нева. Вот по одной из речек — Вуоксе — мы и держали путь к озеру. В устье — видимо-невидимо рыбаков, на каждом квадратном метре примостились. Около восьми утра. Наверное, клёв хороший! В Ладоге водятся 53 вида рыб, в том числе форель, лосось, сиг, ряпушка, корюшка, сом, судак, налим, окунь, щука, палия, краснопёрка, жерех.
Когда минуем реку, дух захватывает от необъятности простора. Полный штиль. Идём плавно-плавно. Лишь изредка экскурсовод обращает наше внимание на острова и островки — они все необитаемы, а берег (или мираж, что здесь случается, прямо как в пустыне) — то пропадает вовсе, то угадывается тоненькой полоской у горизонта.
На Ладожском озере около 660 островов, из них 550 сосредоточено в северной части, а полсотни составляют Валаамский архипелаг площадью 36 кв. километров, самый крупный из них — Валаам (28 кв. км), сложенный базальтами и диабазами, покрытый хвойными лесами.
Час с четвертью в пути, и вот уже надвигаются скалы Валаама, поросшие сосняком (и как только деревья умудряются цепляться за эти отвесные каменные глыбы?). Сходим на берег.
Где драгоценна даже горсть земли
В бухте нас ожидают сразу два экскурсовода паломнической службы монастыря: группа большая, и нас поделили на 2 части. Изрядно поёжившись под неласковыми порывами ветра, постояли на берегу, слушая общие сведения о Валааме, которые выдавала нам гид Ирина Александровна. Считается, что в древности здесь располагалось главное капище языческого бога Велеса (или же Волоса). Вал, Ваал, Волос или Велес — однокоренные слова, а «мо» по-ижорски — земля, стало быть, Валамо — земля Велеса. Это одна из версий происхождения названия острова. По преданию, святой апостол Андрей Первозванный, прибыв из Киева в Новгород по реке Волхов, достиг Ладожского озера, а потом Валаама, где благословил горы острова крестом.
Оставив берег — пристанище чаек и лодок, преодолев небольшой подъём, мы оказались в нижнем саду. Клумбы, газоны, цветущие яблони: всё это великолепие годами создавалось монахами, на голые скалы перевозящими плодородный слой почвы с материка! Поднимаемся по достаточно крутой лесенке, обнимаемые со всех сторон ароматами сирени — она здесь на удивление крупная, пышные гроздья — сплошь, и листвы не видно! На развилке дорожек — мраморная часовенка вроде беседки, проектировщик — знаменитый архитектор Алексей Горностаев. Его из Петербурга пригласил игумен Дамаскин, управлявший монастырём с 1839 по 1881 годы — в пору расцвета обители. Чуть дальше по аллее — Странноприимный дом, который также строили под руководством Горностаева. В самых верхних этажах останавливались знаменитые художники, воспевшие северную суровую величественную красу Валаама, Иван Шишкин, Фёдор Васильев, Архип Куинджи, здесь были их мастерские (по возвращении кинулась перелистывать альбом с репродукциями: захотелось увидеть, каким остров предстаёт на полотнах этих мастеров, здорово!). Сейчас в доме останавливаются паломники, а также живут миряне — их около двух сотен. Кроме этого здания под жильё отдан и огромный Работный дом красного кирпича, который вместе с Водопроводным домом находится за внутренним каре храма в хозяйственном дворе.
Мимо чёрных кованых ажурных Алтарных ворот, Работного дома, по широкой тропе, через два моста, любуясь перспективами, открывающимися взору, дивясь живучести здешних деревьев — сосен, пихт, елей, лиственниц, отчаянно разметавших корни по базальтовым пластам в надежде сыскать хоть горсть земли, шли мы, приближаясь к заветной цели — Никольскому скиту, маковка которого едва виднелась впереди. Многочисленные мысы, малюсенькие островки, вдалеке — роскошная яхта, а вон утка уверенно ведёт по глади озера выводок из трёх пар птенцов — как слаженно гребут, будто в одной лодочке! И что поражает — вроде в лесу находимся, а ни одного комара или прочего летучего гада! Ветром их отсюда всех сдувает, что ли?
Скит в сиреневой завесе
Вот он, красавец Никольский скит, небольшая колокольня прямо над крыльцом, и снова — просто море сирени, так ярко выделяющейся на фоне малахита сосен. Ирина Александровна немножко тормознула нас у входа, поведав о житие и чудесах святого Николая Мирликийского (Угодника, Чудотворца). Фрагменты жизнеописания святого присутствуют в росписях скита. Особенно запомнились два чуда. Один обедневший купец, отчаявшись, хотел отдать трёх своих дочек-бесприданниц в публичный дом, а св. Николай подбрасывал ему мешки с деньгами, чтобы выдать их одну за другой замуж (не вследствие ли этого Николай Чудотворец является прообразом Санта Клауса?). Ещё одно чудо: в лодке по Днепру плыла семейная пара из Киева с маленьким ребёнком, и мать нечаянно уронила младенца в воду. Велико было горе, с молитвами обратились они к св. Николаю, прося утешения в своём горе. На следующее утро пономарь Софийского собора в Киеве, придя в храм, услышал детский плач. Перед образом св. Николая он увидел лежащего ребёнка, мокрого, будто только что вытащенного из воды.
Кроме Никольского на Валааме ещё десять скитов, в том числе Всехсвятский, куда женщины допускаются только раз в году.
В этом скиту службы проходят лишь в тёплое время года, зимой — в здании рядом. Постоянно в обители живут меньше десятка монахов, возделывают огородик, на котором зеленеет рассада капусты и роскошно цветёт клубника.
Написав записочки, поставив свечи, прошли чуть дальше, к большому каменному кресту на самом берегу — здесь нам рассказали о процедуре пострига, о монастырских порядках. Рядом избушка — бывший таможенный пост — валаамские монахи в своё время выполняли и функции таможенников, контролируя, чтобы прибывавшие путники не провозили табака, спиртного и оружия.
Ещё раз оглядев чудесную бухточку — разве что алых парусов на пришвартованной яхте не хватает, — отправились назад, к пятиглавому красавцу — Спасо-Преображенскому собору.
Из пепла возрождённый
Когда пять голубых куполов были совсем близко, сделали остановку у ограды старого Братского кладбища. Венчающий угловую башенку ангел напоминает путникам о бренности мирского. Здесь мы услышали предание о шведском короле Магнусе. Через несколько лет после заключения мира со шведами (в ХIV веке) валаамские монахи спасли шведского короля Магнуса, выброшенного на берег ладожскими волнами. Сильная буря разбила корабль, на котором он со своим войском предпринял очередной завоевательный поход на православные земли. Трое суток провёл он в водах Ладоги, а спасшись, решил принять схиму, взял имя Григорий, но через три дня после пострига умер. Под густой сенью клёнов Братского кладбища его могила.
Северным Афоном называли этот древний монастырь, «Честною и великою Лаврою».
Много лишений, разорений и невзгод претерпела обитель. Остров несколько раз переходил в подчинение Финляндии и обратно. Во время финской кампании Валаам за 2 дня подвергся бомбардировке более 70 советских самолётов. Бомба, предназначавшаяся для разрушения Спасо-Преображенского монастыря, упала всего в нескольких метрах от главного входа и не взорвалась. Здесь была единая школа боцманов, совхоз, в течение 32-х лет — вплоть до 1984-го — дом-интернат для инвалидов. В Спасо-Преображенском соборе из-за конденсата и протечек кровли осыпалась живопись. Четырёхъярусный иконостас верхнего храма служил мишенями (!) — здесь было что-то вроде тира. Так что всё, что мы увидели в нижнем и верхнем храмах — воссоздано совсем недавно (реставрационные работы завершены в 2005 году).
Первые шесть насельников прибыли на остров 14 декабря 1989 года. В 1990-м Валаамский монастырь получил статус ставропигиального, то есть перешёл в ведение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, который часто посещал остров. Он же возглавил Попечительский совет по восстановлению святыни.
В соборе несколько особо почитаемых икон. Это образ преподобных Сергия и Германа, основателей монашества на Валааме (она мироточила 11 июля 1999 года, в праздник преподобных), списки с чудотворных икон: Пантанасса (Всецарица), помогающий при онкологических заболеваниях, о чём свидетельствуют многочисленные золотые дары под стеклом, и Валаамской Богоматери, исцеляющей от суставных недугов. Известна история мещанки Натальи Алексеевой из Петербурга, которой во сне явилась женщина и призвала прибыть на Валаам. Родные привезли её сюда на инвалидной коляске. Каково же было удивление паломницы, когда она узнала в лике Валаамской Божьей матери женщину, пришедшую в сновидении! Три дня молилась Наталья и вышла из обители на своих ногах. В нижнем храме покоятся нетленные мощи иеромонаха Антипы Калаподештского — они находятся в раке под образом святого (причислен к лику святых в 1992 году). Молдавский священник побывал на Афоне, основал румынский скит Продромос, а последние годы жизни провёл на Валааме, где и был погребён — причём по его просьбе, похоронили иеромонаха за кладбищенской оградой Всехсвятского скита, дабы духовные дочери могли навещать могилу своего пастыря. Вот там и были обретены в 1991 году благоухающие кости Антипы.
Впечатлила роспись верхнего храма. Кроме традиционных сюжетов на столпах, уходящих ввысь, изображены святые отцы, покинувшие стены Валаамского монастыря, чтобы основать новые обители во славу здешних мест. А под самым куполом есть круглая балюстрада, по большим праздникам там, на немыслимой высоте, зажигают свечи, и храм озаряется тёплым живым огнём, льющимся как бы с небес.
К сожалению, запрещено фотографировать не только в нижнем и верхнем храмах, но и даже около них. Строгие рослые охранники за этим зорко следят.
Свечи в соборе самим ставить не полагается: их слишком много, поэтому по окончании повествования гида мы разложили наши свечечки по ящичкам с надписями — кто к какой иконе пожелал.
Немного о мирском
Длинное здание монашеского «общежития» во дворике внутреннего каре, окаймляющего собор, отличается разновеликими окнами: они чередуются — малюсенькие и побольше. Просто окошки-крохи проделаны в «холодных» кельях для молитв, а в жилой комнатке они нормальных размеров. Пока слушали Ирину Александровну, не заходя в храм, к нам приблизилась преогромнейшая миролюбиво настроенная местная собака непонятной породы — наверное, побираться! Судя по размерам, она это успешно практикует. К сожалению, ничего кроме конфет у нас не оказалось, к сластям псина оказалась равнодушна.
Кроме собаки водятся на территории монастыря и коты, разномастные и такие же упитанные. Особенно же умилила коняшка, запряжённая в тележку с громким названием «ТАКСИ» и с кружкой «Для пожертвований монастырским лошадям». Возница — пожилая тётечка в рясе — подрёмывала, а лошадка лениво пощипывала траву из мешка, заботливо привязанного к дереву.
После обеда в трапезной, постного, но вкусного и сытного, у нас было 2 часа свободного времени. Близ причала расположились несколько теремков с сувенирной продукцией: кроме традиционных магнитиков, брелоков, значков, кружек, ручек с изображением валаамских достопримечательностей, шунгитовых пирамидок есть и любопытные вещи. Резные деревянные игрушки — такими, наверное, наши прапрабабушки забавлялись: колесо с расписными птичками, приведёшь в действие нехитрый механизм — птахи зёрнышки клюют, а вот лисичка чулочек вяжет, а там мишка рыбу ловит — очаровательные! Небывалым спросом пользовались у нашей группы подушки, набитые можжевельником: полезные, говорят, для здоровья, а аромат какой! А ещё местные изобрели невероятно доступный способ изготавливать «эксклюзивные» сувениры: на базальтовых сколах со скал (на отшлифованную сторону) налеплены образки святых, Валаамской Богоматери — и побольше, и поменьше — на разные кошельки. Что касается кошельков: они у нас изрядно опустели, всем хотелось оставить память об острове и близких одарить. А вот рыба здесь, несмотря на её изобилие, очень даже «кусается»: приличная тушка горячего копчения — 800 рублей! Позже парень снизил цену до 700, но желающих так и не нашлось. Остальные средненькие рыбёшки 300, 400, а вяленая малюсенькая плотвичка — 30 рублей. Лучше уж наша ильменская!
Приветливый дядька-абориген в смешной кепке с рыбкой предложил экскурсию на лодке. Мы вежливо отказались. Долго искали место, где бы можно было подойти к самой воде. Нашли. Бр-р-р!!! Из-за Ладоги здесь смещены сезоны: навигация начинается с середины мая, ландыши и сирень цветут в конце июня, зато осень затяжная и тёплая: озеро своими испарениями образовывает как бы защитный колпак над островом. Из-за этого и солнечных дней здесь на 30-35 больше, чем на материке, хотя средняя температура июля — только 17 градусов. Как я уже говорила, конечно, бал правит ветер с озера, от него не спрятаться и за высокими монастырскими стенами. По льду машины начинают ездить лишь в феврале. Сообщение с «большой землёй», в основном, водное, раньше курсировал рейсовый вертолёт, теперь такой способ передвижения могут позволить себе лишь небедные туристы. В межсезонье выручает судно на воздушной подушке. У местных мирян имеются детский сад, дом культуры, девятилетняя школа, амбулатория, библиотека, отделение связи, магазин.
А напоследок я скажу…
О чём нельзя не сказать, так это о замечательно дружном, сплочённом и закалённом уже не одной поездкой сообществе путешественников во главе с председателем райсовета ветеранов Тамарой Александровной Коховой.
Когда она по дороге из Витославлиц два года без малого назад грозилась: «Копите деньги, на будущий год на Валаам поедем!», верилось не очень-то, но… Оказались легки на подъём, и не через год, так через два поездку эту осуществили. Всё было заранее просчитано и уточнено, чтобы совсем в копеечку не влетело наше паломничество. Так что организация оказалась на высоте — низкий поклон вам от всех, Тамара Александровна, — везде нас уже ждали, встречали и привечали.
Сидеть в отечественном автобусе, явно не предназначенном для дальних вояжей, с неудобными сидениями и плохим кондиционированием: верхний люк откроешь — одним хорошо, другим сильно дует — конечно, не фонтан. Да ещё и 7 часов кряду! Однако не роптали, хотя отдельные наши товарки чуть не девятый десяток разменяли. Отдельное спасибо водителю Сергею Лазаренко, который отважился взять «на борт» такой драгоценный груз — актив ветеранов!
А что драгоценный — так это без шуток. Видели бы вы, как поддерживали друг друга, как заразительно смеялись, как внимательно слушали гидов, как трогательно делились запасами еды и питья, захваченными из дому (и таблетками!), как организованно топали до скита и назад (5 километров с гаком), да по пересечённой местности, с горками и возвышенностями. Никто не ворчал, не стонал и не охал! А как чудесно пели, собравшись тесным кружком, коротая вечерок перед выдвижением на остров… Известная певунья — представительница коллектива «Красная гвоздика» Любовь Николаевна Орлова выдала «на гора» лучшие произведения их репертуара, по заявкам и без. Удивила голосиной Ольга Васильевна Наумова — вот где сразу видны украинские корни! А её подруги по ветеранской первичке сёстры Валентина Васильевна Сергеева и Тамара Васильевна Ганина просто поразили, две готовые Ольги Воронец. Какие песни исполняли — от лирической «Иван-да-Марьи» до разудалой деньрожденной здравицы — всё шло «на ура». На обратном пути «прорезались» участницы хора «Надежда» (их ездило трое: Валентина Фёдоровна Кузнецова, Маина Александровна Петрова, Татьяна Сергеевна Малюхова), тоже попели вдоволь. Нам оставалось лишь поддерживать — кто во что горазд… Всем — спасибо!
Домой!
По дороге на материк «метеор» слегка покачивало, сердце то и дело «ууух» — проваливалось куда-то вниз, как в воздушных ямах на самолёте, растворялся в дали, туманной и сиреневой, остров. На ум пришло название картины Левитана «Над вечным покоем», хотя пейзаж написан далеко от этих мест. Назавтра было обещано штормовое предупреждение («Хорошо, успели!», — облегчённо вздыхали мы). Где-то позади и сбоку о чём-то чирикали иностранные дамочки (судя по языку, наверное, финки — решили сравнить их «Новый Валаам» — православный монастырь, в грозовые годы переехавший отсюда да там и оставшийся вместе со множеством реликвий, с нашим). А нам предстояли ещё 7 часов дороги субботним вечером, по Приозерскому шоссе, вдоль тех же дач. На обочинах уже вовсю торговали клубникой (наверняка выращенной под плёнкой, ибо у нас она ещё не краснела).
Проезжали, слегка поплутав, мимо Питера, готовившегося к грандиозному празднику «Алые паруса», мимо Чудова, отмечавшего День города (мы увидели вдалеке фейерверк!). В камерах и фотоаппаратах — многочисленные снимки покинутого нами острова. Мы ехали домой.
Тиша(128)